Осень пришла тихо, все подумали – бабье лето, приготовили платья в последний раз, шляпки, каблучки, ан, нет, это была уже осень, хотя солнце пугливо выглядывало, то припекало, то пряталось, то дождь неожиданно брызгал, как взбесившаяся поливальная машина, по-летнему молниеносно, но это была уже осень. Она нашла енота, искала долго, терпеливо, и наткнулась случайно, шуба её стройнила. «Только не носите в плюсовую температуру». Она любовалась в зеркало собой и думала: «Удачно пристроила первую зарплату».
Моё представление о роскоши: когда от шубы отрывается пуговица, я покупаю новую шубу. А были времена, приходилось штопать капроновые колготки, подбирать ниточку в цвет, тоже капроновую, чтобы было незаметно. Мамина школа. Тогда я прослышала, что американки выкидывают колготки, как только на них появилась дырочка. Я возмущалась и удивлялась. Не прошло и двадцать лет, как я стала тоже мыслить по-американски: колготки, носки и другое я не штопаю. Не трачу на это время, покупаю новое.
Моему отцу и матери Кузнецовым Юрию Владимировичу и Светлане Васильевне посвящается
«А что мы мыслили в грехах, а что в гидравлике»…
Михаил Щербаков
Предисловие
Я хочу написать о семидесятниках. О своих маме и папе, об их однокурсниках-друзьях, о себе в пелёнках, о том счастливом времени, как я его помню, о сибирском городе Томске, что так радушно принимал студентов, о посёлке Спутник, о детском саде НИИ ЯФ, о действительно золотом времени оттепели.
Такого агента мир еще не встречал. 007 отдыхает. Джон Ли, известный американский актер, с величайшим успехом сыгравший Дракулу, прибывал в своем пятидесятилетии достаточно успешно. Ему некуда было спешить, он давно купил весь мир. Только скука, скука и депрессия давили его психику с невероятной силой. Пока не пришел этот заказ. «Вести себя аккуратно, в крайнем случае уничтожить».
Новый маникюр, радикально синий цвет с изумрудными блестками, французский посол в трансе. Еще с утра я в шутку предупредила мужа, что иду на встречу с французской делегацией и беру с собой загранпаспорт, и могу не вернуться. Он кивнул. Я вошла в конференц-зал, и он кивнул мне сразу, он единственный. Французский посол в РФ. Он знал меня до рождения, до того момента, когда я вызубрила скороговорку «Эскюзе муа жё не парль по франсе».
«Принесём же себя со всеми великими умами на алтарь бессмертия, и пусть наши имена станут примером для потомства» Из торжественной речи лейденского художника Филипса ванн Ангела перед собратьями по профессии 18 октября 1641 года в день Святого Луки, небесного покровителя художников.
Если бы мы не поссорились с Ильёй, я бы никогда не стала искусствоведом. Голландцы – это стало любовью и болезнью.
Она купила самолёт. Водить машину научилась сама, сначала на тренажёре, потом с инструктором, потом включала автопилот и весь полёт курила. Потому и купила, наверное, что чудовищно в полёте хотела курить, голова разрывалась без никотина. Высота полёта, температура за бортом, отчитывалась она любимому, который уже дежурил у диспетчера и ждал ее. Мотоцикл забросила, ну что такое мотоцикл по сравнению с самолётом, хотя поначалу очень гордилась и убила качеством машины всех байкеров Москвы.
Яхта, комфортабельная и огромная, как стадион, мерно покачивалась на волнах Средиземного моря. Ближайший порт находился в десяти милях. Ничто не мешало предстоящему празднику. Милович собрал всех, чтобы объявить о своей помолвке.
Роман признан лучшим на конкурсе русской словесности в Ганновере (декабрь 2015 года),
Роман получил премию журнала "Знамя" в номинации "За произведение, вызвавшее повышенный читательский интерес» (январь, 2016 года)
Сраженье с тенью
С ней я абсолютно другой человек. С тобой я маленький и глупый, связан по рукам и ногам, всего боюсь, что тебя убьют, на меня аккуратно уронят кирпич, денег нет, я лежу без движения. А там под ногами у меня горит земля, она какая-то террористка ИГИЛ, а я её постоянно спасаю, просто Господь Бог на ножках.
Да, я выбрал другую судьбу, другую жизнь. «Я быть хотел заглавной буквой»… Долго не мог сказать тебе, впрочем говорил, мысленно, ты кричала, плакала во сне, год крыла четырехэтажным, даже задумала самоубийство. Я так и не решился. Я просто ушел не простившись, чтобы ты не догадалась говорил тебе «Привет, привет», страстно целовал. Но при этом я давно проживал другую жизнь. Жили мы в Европе, города меняли как перчатки. Я стал сущей бестией, негодяем, кровь людская стекала по рукам. Люди волновали меня мало, только деньги, слава, красная дорожка, лимузины. А ты звала, звала меня домой в нашу петербуржскую коммуналку, на нашу кухню, и мне самому хотелось туда, в этот мирный, спокойный город, покурить, поболтать с соседом алкашом, когда ты уже спишь.
