Четверг, 28.03.2024, 19:58Главная | Регистрация | Вход

Меню сайта

Категории раздела

Вход на сайт

Поиск

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Каталог статей
Главная » Статьи » Проза

Нюанс

                                                         Нюанс

 

 

                                                                                   «Принесём же себя со всеми великими умами на алтарь бессмертия, и пусть наши имена станут примером для потомства» Из торжественной речи лейденского художника Филипса ванн Ангела перед собратьями по профессии 18 октября 1641 года в день Святого Луки, небесного покровителя художников.

 

Если бы мы не поссорились с Ильёй, я бы никогда не стала искусствоведом. Голландцы – это стало любовью и болезнью. Я изучала XYII век – голландскую и фламандскую школы живописи. Как писал Отто Бенеш «голландская и фламандская живопись Возрождения возникла из широкого потока старой нидерландской живописи уходящего Средневековья». «Объективисткий» взгляд на мир был поставлен  во главу угла сложения голландской школы XYII века. Чувственная экспрессия мимики, жеста, и главное цвета дополняли стиль. Масляную технику принес в голландскую живопись Ян Ван Эйк, он долгие годы усовершенствовал масляную живопись. Отличительной особенностью «голландцев» явилось так же внимание к человеку реальному. Не упуская жанровой детали, характерности, мастера передавали природу цельно, как одухотворённое космическое Бытиё. Мы не находим здесь бурных исторических событий, народных восстаний и войн, зато голландские мастера возносят вечные сюжеты, упиваются мелочами быта. Родиной натюрморта и пейзажа поистине можно считать Голландию. Произошла массовая дифференциация по жанрам в связи с высокой продуктивностью художников (например, Якоб ван Рейдал написал 1075 картин) и возникшей высокой конкуренцией. Историк искусства Борис Виппер так же важной причиной называет «огромную потребность в изучении конкретной действительности».

Дифференциация касалась и отдельных жанров голландской живописи. «Stilleven» - «неподвижная модель», натюрморт, позднее с немецкого «Stilleben» переводится как «тихая, спокойная жизнь». Объединяющий термин появляется позже его составляющих, ранее уже существовали «цветы», «завтраки» («закуски»), «десерты», натюрморты «vanitas» («суета сует»). В композиции существовал кодовый язык, который позволял, как заявляет Геташвили, считывать зрителям морализаторские сентенции. Благородная посуда, красочное изобилие пищи и цветов несли так же строгую эстетику.

Иоанна работала с подлинниками. Экспертизы были чревычайно дорогие, поскольку дорогие были картины. Все хотели знать, то ли они приобрели, то ли они покупают, репродукционная живопись набирала свои обороты, отличить такую картину от подлинника мог только серьёзный специалист. Она училась у Бернанда Вермета в Нидерландском институте истории искусств. Бернанд исколесил весь мир, его вечная спутница – сумка с изображением карты мира, он учил Иоанну искать голландцев всюду, даже на автопортрете Брюллова, в бородке, он заметил их почерк, русское подражание.

Бернанд открывал ей секреты - распознать истинных «голландцев» можно по янтарно-желтой патине, это благородные следы старения,  патина выступает на полотнах, покрытых старыми лаками, замешанными на мастике и натуральных смолах, и особой деревянной основе.

Натюрморты «суета сует». Здесь использовались предметы, говорящие о бренности жизни, песочные часы, а то и черепа, или, например, пустой саквояж, приглашающий героя в последнее путешествие. Эти философские натюрморты питают сознание тишиной и наразгаданностью тайны бытия и смерти. Здесь правили бал Давид Байи, Питер ванн Стенвейк, Леонард Брамер, Хармен ванн Стенвейк и другие. «Vanitas vanitatis et omnia vanitas». «Суета сует и всё – суета».

Иоанна вся была оттуда, хорошая кожа перчаток пахла Голландией, сапоги с пряжками, стильно и неповторимо, волосы, даже волосы у неё были «фламандские», настоящие, русые, добротные, длинные,  и прически, сошедшие с картин. Она вся пропахла той эпохой, насквозь, до кончиков ногтей. Она сошла с этих картин в мир и озаряла его лучезарной улыбкой. Иоанна была лучшей ученицей, Бернанд боготворил её.

С Ильёй поссорились насмерть, одно неловкое замечание по поводу его картины, и полное игнорирование моей личности. Илья, сведущий в живописи, владел неповторимым языком, мог часами рассказывать мне о непревзойдённности того или иного письма, его восхищение художниками нельзя было передать, его чувствование живописи поражало. Мне стало не хватать этих бесед, этих походов по выставкам, я стала много читать. Поступать в Нидерландах, эта идея-фикс засела сразу, язык, репетиторы, хой и дах, привет и до свидания, еще все знания уложить черепичкой в голове, покрыть, так сказать, свою крышу.

Если бы мы не поссорились с Ильёй, я никогда не встретила бы тебя, Тебя настоящего и преданного, Тебя, пережившего этот странный, скорополительный роман, который чуть меня не сломал. Я поняла теперь, что такое ревность, это не моё, когда летят клочки по закоулочкам, это твоё, когда ты сжимаешь зубы и молчишь, и говоришь, значит, я – недостаточно хорош, надо быть лучше.

Если бы мы не поссорились с Ильёй, этой истории не случилось бы вообще, да и не было никакой истории, зря Вы думаете, что дальше ограбления музеев и погони. Нет, фильм об этом уже вышел в прокат, кажется, называется «Чистое искусство». Но что-то произошло. Это что-то тянется за мной всю жизнь, как шлейф, как преследование, мне говорят - подлинник, а я сомневаюсь, я опять провожу тысячу экспертиз, и опять сомневаюсь, какой-то нюанс меня тревожит, словно нас всех обманули, словно Илья смеется надо мной, скупил всего Ван Эйка, а мне подсунул копии. Иногда мне становится страшно.

 

Категория: Проза | Добавил: sci-ru (05.07.2016)
Просмотров: 463 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
  
avatar
Copyright MyCorp © 2024 | Конструктор сайтов - uCoz