Капкан для киллера
Такого агента мир еще не встречал. 007 отдыхает. Джон Ли, известный американский актер, с величайшим успехом сыгравший Дракулу, прибывал в своем пятидесятилетии достаточно успешно. Ему некуда было спешить, он давно купил весь мир. Только скука, скука и депрессия давили его психику с невероятной силой. Пока не пришел этот заказ. «Вести себя аккуратно, в крайнем случае уничтожить». Дело казалось тридцатилетней хрупкой женщины, достаточно миловидной, славянской внешности, с простой, даже слишком простой биографией. Джон говорил на русском без акцента, его часто принимали за русского, если бы не его экстравагантные костюмы в Америке русские его тоже бы сочли за своего. Самым странным ему показалось то, что девица прибывала в забытой Богом Сибири. Не особенно он жаждал морозить уши. Задание есть задание, его надо выполнять. Легенду клепал сам, что её было клепать, безработный физик, таких в Москве миллионы, да, читатель, в Москве миллион безработных физиков, мечтающих уехать на Запад, потенциальных агентов ЦРУ, достаточно образованных, знакомых с теорией заговора, разбирающихся в литературе и кинематографии, музыке и живописи. Да, а в США каждый актёр - агент ЦРУ. Эти трюки с переодеваниями удаются им весьма успешно, профессиональный грим, накладные бороды, впалые глазницы или розовощёкие физиономии, шляпа, очки, очки обязательно, как минимум пять пар очков, и все с собой. Джон был непревзойден в этом искусстве. Бороду оставил свою. Немного добавил седины. В одежде выбрал стиль кэжуал, удобно, не гладить, все сочетается, потом она все равно ничего не понимает в лэйблах, откуда одежда в Сибири.
Он ехал через всю Россию на поезде, он безработный физик должен был приехать на поезде, рассказать ей как он ехал, как ел лапшу и пряники, в ресторан было нельзя, нельзя было даже пообедать в ресторане, миллионеру нельзя было пообедать в ресторане, деньги вез в долларах, но взял в обрез, сбербанковская карта, там тоже так, на пустячки, рублевый счет. Выходил на станциях, болтал со старушками, покупал вареники. И все время смотрел в окно, эти нескончаемые поля, леса, огороды, линии электропередач, рябило в глазах, он забирался на вторую полку, утыкался в «Блеск и нищету куртизанок» и мирно дремал. Байкал раскинулся широко, мощно, ярко-сине, он звенел от синевы. «Байкал, Байкал»… - твердил Джон.
Она встречала его на вокзале, фото видела, но никак не могла узнать среди выходящих пассажиров, он обнял её сразу, вышел из вагона, поставил на парапет сумки и пакет и крепко обнял и понял, что задание провалено, что это самый близкий ему человек на Земле, и он никогда не сможет его обидеть.
Такого секса у него никогда не было, он касался ее, наэлектризованная энергия впивалась в его пальцы, она вся искрилась в темноте, это было новой Камасутрой, они шипели как змеи, обвивали друг друга, свивались в клубок, кувыркались, в изнеможении падали на кровать и снова в новой схватке, в новом поцелуе и объятии забывали себя. Уснули они только к утру.
Стальное кольцо сжималось на его горле. Он становился рабом её желаний, привычек, даже недомоганий, не дай Бог болезни.
Они пошли на берег, на маленький базарчик, купили горячего омуля, и она жадно ела, и он с наслаждением глотал ещё не остывшие от копчения куски этой редкой рыбы, которая водится только в Байкале. Она была сотрудником крупной научно-исследовательской корпорации. Ему было необходимо узнать суть исследований, сфотографировать часть документов. Она сделала ему пропуск, не потому, что он просил, а потому что очень гордилась своей работой.
«Ничего не трогай, здесь нельзя ничего трогать». «Почему такой яркий свет, и как эта установка работает, зачем она вообще»? «Она улавливает пыль, ещё вибрации, например, голоса, человеческого тела, улавливает вибрации поля человека. Можешь подойти ближе, увидишь, где и как скакнут стрелки. Только осторожно, ничего не трогай. Собственно, мы изучаем воду, воду Байкала. В Байкале достаточно искупаться один раз, чтобы не болеть десять лет. И не потому, что вода холодная. Хотя поэтому, наверное, тоже. Всё очень сложно. От воды идёт очень тонкий импульс, мы проводили исследования, мы сравнивали. Такой воды нет нигде».
Я стал пить эту воду, воду Байкала, уже отфильтрованную, даже не испугался и прокипятил. Я пил эту воду и водку, напополам. Напалм легко воспламеняется, горит относительно медленно (скорость сгорания зависит от вязкости), выделяя густой чёрный дым (температура пламени 900—1100 °C в зависимости от вида горючего), благодаря своей гелеобразной консистенции хорошо прилипает к поражаемым объектам, в том числе и вертикальным поверхностям. Я горел весь, как эта нефтяная кислота. От меня требовались отчёты, отчёты и ещё раз отчёты. У этой воды была другая формула, Н2О, Н2О. Они обнаружили там что-то ещё. Доступа к документам у меня не было.
Через месяц я раздобыл черновик формул этой воды. Её коллеги попытались обозначить род импульсов, выявить их категорию. Что это даст моей стране и русским ученым, работающим на Америку, я не знал, но депешу отослал. Получил в ответ новое звание, прибавку к пенсии и задание работать дальше.
Бродили по бережку, собирали камышки, разноцветные, пупырчатые, большие, маленькие, слюду, сердолики, целовались, тихо, нежно, ты плакала, зачем мешать тебе плакать, если завтра я тебя убью. Мне надо уезжать. Уезжать надолго, навсегда. Лучше кинжал в сердце, как в романах, лучше кинжал. Между нами – вода. Целое озеро, священный Байкал. Я не могу пить другую воду. Я покупаю воду Байкала. В ней закодированные импульсы, я даже знаю формулу.
|
