Она любила говорить: «Когда мужчине не нравится цвет моего нижнего белья, я меняю мужчину». Говорить говорила, а менять не меняла, на бельё тратила все деньги, там было от розовато-бежевого до тёмно-синего, прозрачного, было морской волны, было небесно голубого оттенка. А мужчину не меняла, у него было что-то с сердцем. Они оба боялись сердечной боли, любили сердечную теплоту, а боли боялись. Кто-то назовёт это нищетой сердца, я назову любовью. От любви должно быть хорошо, а не больно, от боли умирают, а от любви нужно жить, тем более, что наверняка знаешь, что любим. «Пусть сердца нищие у нас, но нам хорошо вдвоём, они не умеют болеть, они только радуются, и смерть, болезни уходят далеко», так говорила она, и баюкала его нищее сердце.
Госпожа Огородова умерла в тот день, когда назначила себя замминистра. Она долго не могла вернуться на землю. Новая модификация произошла случайно, идиентифицировала себя по бейджику. Продержалась два дня. Выбила грант на 40 млн. долларов под безумную тему: описторхоз вызывает рак. Заболела раком, который вызвал описторхоз. Тело стремительно разложилось. Есть свидетели.
Академик умер в полдень. Всю жизнь он боролся со лженаукой. «Вода, эта чёртова вода»…
«Не рассказывай мне сказки про провидение. «Всё схвачено, за всё заплачено» - старинная поговорка. Прекрасно знаешь, что за проектом Н. стояло правительство и деньги правительства. А он выиграл суд у Н. Говорить более не о чем. Тебе поручили писать некролог вот и пиши некролог».
Жили-жили, и на тебе – новый президент, великан, блистает голливудской улыбкой, зараза, и умный чертяка – на рубле шестиконечную звезду нарисовал, так что к нам все евреи вернулись. Ходорковского, народного героя, сделал премьером.
Сначала она решила извести его любовницу, что-то на её телевизионном канале подмарохлюндила. Та уволилась с канала и сникла. Тогда жена взялась за другую. Все мешали её счастью. «Бабьё, что гобьё», - твердила она. Но быстро осознала, что придётся изводить полстраны неровно дышащих женщин.
Брак был замечен на производстве. Лаборантка Лизочка мыла колбочки и перекладывала бумажки. Регулярно, день ото дня. Приходила в лабораторию она первая, отпирала двери, наблюдала как солнце рассвечивает молочную дымку алыми пронзительными лучами. Андрей Петрович спешил следом. Дверь открывалась, когда алый шар превращался в золотой.
Хорошее слово браком не назовут. Они опять поссорились. На этот раз из-за Эйнштейна.
Жизнь подошла к краху. Она знала, что самолёт её не долетит. Она знала это, когда собирала вещи, кропотливо, как всегда, какие-то вечно необходимые пузырьки и флакончики, она знала это, когда, едва разлепив глаза, ещё до рассвета, торопливо собиралась на утренний рейс. И машина неслась по пустынной трассе, и она рассказывала водителю, как у неё всё хорошо. Во время регистрации она внимательно смотрела на людей, тоже как на обречённых, и пыталась угадать, вглядываясь в каждого, знает ли он, что самолёт не долетит. Вот этот респектабельный гражданин, у которого галстук стоит дороже её шубы, куда он так спешит и в чём провинился, так и хотелось у него спросить: «Куда спешите, гражданин, на тот свет»?
Он качал её, как малое дитя. Первое слово, которое было им сказано по скайпу прозвучало колыбельной музыкой: «Маленький…» И её голос мгновенно стал детским и беззащитным.
Он причитал и причитал: «Сладкоё моё!» «Что сладкоё?», - поднимала она бровки. «Ты – сладкое моё существо». Она внутренне возмущалась, во-первых, почему существо, во-вторых, сладкое, просто натурально сексуальный объект в чистом виде без примесей гуманитарного серого. И смеялась: «Я - вещество. И горькое.»
Она только теперь поняла, почему он называл её сладкой и исцеловывал всю её плоть без остатка. Мастурбация была яростной и отчаянной.
Она снова читала, снова возбуждённо и отрывисто, это не было её любимое неторопливое чтение на ночь, это утро застало её врасплох, сбивчивый утренний тревожный сон, когда как будто кто-то будит, въедается в мозг, и надо проснуться, чтобы оказать сопротивление, поскольку во сне возьмут тебя голеньким, ты и опомниться не успеешь. «Сингулярность и преемственность». Создание искусственного интеллекта. Станислав Бескаравайный. «…объединение всей техносферы в рамках единой управляющей структуры – вознкиновение моносубъекта»…Тут с человеческим мозгом трудно разобраться, одни лабиринты… Искусственный интеллект.
