Правила игры в преферанс

В преферанс умели играть ее лучшие друзья. Четыре года назад они уехали в Канаду, а сейчас жили в Японии. Она жила в «бочке Диогена». На левой руке носила перстень с раухтрином (камень, являвшийся природным соединением раухтопаза —дымчатого кварца — и цитрина): талисманом мудрости, ясновидения и человеческого взаимопонимания.

Он рассказывал ей правила преферанса. До этого она спросила, как работает электростанция. В ушах стоял шум, хотя вокруг была тишина. Он был важнее для нее, чем то, чтобы понять, о чем он говорит. Ей нужно было понять что-то другое.

Ребенку на Новый год она купила Дарт. И уже знала, что сама будет играть. Попадать в цель, это было принципиально: не покорить мишень, а достигнуть цели.

Она уже училась этому самоотрешению.

Когда-то в журнале «Юность», она прочитала, что для женщины цель — это она сама. Она не соглашалась, не соглашалась, не соглашалась, очень по-мужски, ставила задачи, решала их или отказывалась от чего-то.

У нее были свои правила. Прикрыть карты, не от него, нет, или от него тоже. «Быть честной перед Богом», когда она выходила замуж первый раз, знакомый, которого все звали Сократом подарил ей эту книгу. Она всегда старалась быть честной перед Богом. Но люди не боги. Ей нужно было прикрыть карты. Иногда даже от себя. Она не хотела играть. Ей нужно было достигнуть цели.

Она ощущала цель вне себя, а иногда внутри себя. Как иногда мы чувствуем Бога.

«Поймать» это состояние было невозможно. Оно должно было снизойти. Но для этого нужно было поступать безупречно.

С картами у нее складывались особые отношения. Она предпочитала Таро. Из «хипповской юности» ей досталась в наследство «Священная книга Тота. Великие арканы Таро» Опыт комментария Владимира Шмакова Инженера Путей Сообщения. Видимо всех Путей, всего Сообщения. Она искала Пути Сообщения с его Душой, его Умом, его Сердцем. О Теле его она думала меньше всего.

При расставании, а разлуку их никто не мог бы измерить ни во времени, ни в пространстве, она подала руку, потом вдруг сняла перчатку. Он сказал, что по этикету прошлого века этого можно не делать. Она ответила: «Я знаю», и ладони ее захотелось задержаться навеки в его теплых руках. Она написала ему по Интернету два достаточно странных письма. Почта была ведомственная, и она очень боялась написать что-то личное. Она отправила несколько цитат из Справочника Мессии, заинтересовавших ее последнее время. «Пространство-время – довольно примитивная школа. Однако многие продолжают веровать в нее, даже когда она начинает надоедать, и еще долго не хотят включать сигнальные огни» Как она тогда ошибалась. Как ей потом хотелось забрать эти слова обратно. И еще «когда, ухватившись за лопасть пропеллера, начинаешь раскручивать его, не удивляйся, если вдруг заработает двигатель.»

Да. Она боялась лишнего слова, движения, но при этом была бесстрашна. И все-таки боялась говорить с ним своими словами. «Ты всегда оставался верен своему чувству истины, собственной внутренней этике, даже когда это было трудно или опасно или когда другие называли тебя чудаком. Эта странность выделяет тебя среди других и обрекает на одиночество. Что ты думаешь с этим делать?»

Потом было его молчание, выдержать которое она не могла. Она уже ничего не боялась, и послала ему «бомбу» — стишок «Морковь», чтобы разрушить все окончательно.

У меня на руках джокер,

А я хочу быть в дураках,

Я опять хочу быть в дураках,

И не учу игру в покер,

Меня некому научить в преферанс,

И я сама пишу правила,

А мне нужно правильно

Лишь выучить реверанс.

Но вы все равно не пишите,

И мне уже все равно,

С кем Вы там рядом дышите,

Я ставлю знаки равно.

Равно, зачем Вы просите

У женщины вслух любовь,

Вы все равно ее бросите

И пойдете садить морковь.

И мой обожает тоже

Грядки и огород

Но завезли груши

И он их тянет в рот.

Она понимала — это конец. Дня через два-три очнулась и решилась перезвонить и извиниться. Голос ее задрожал. Он сам глубоко извинялся, что не пишет, очень много работы.

Потом говорили о делах. Он обещал сообщить ей адрес филиала, через который возможно она бы могла сделать рекламу их предприятия.

Когда пришло письмо, она боялась его прочитать. Там были только адрес и номера телефонов. Но для нее это было очень много. Человек, который просил четыре дня «29 февраля», у которого катастрофически не хватало времени, вспомнил о ней. И она читала аббревиатуру и номера телефонов как «невозможно трудно без Вас».

Потом открыли кофейню рядом с домом. Она нашла, где прятаться. Там никого не было в ее время. Только она, музыка, кофе. И можно было курить. Там она написала:

Когда вы вернетесь на Кубу,

Я уже буду там.

Дух Че Гевары отчаянно

Не позволяет мне бросить сигары,

Кафе «Кофейные плантации»

Пустует в столь поздний час пик,

Чтобы Вы записали мои стихи.

Это стало ритуалом. Там родилось еще одно стихотворение.

Она назвала его «Разница во времени»:

Я не пришла в кафе,

Где Вы ждали меня две недели.

Вы не ответили на тридцать два моих письма.

(Я писала вам каждый день).

Тридцать второе хотела сжечь,

Но компьютер оказался несгораемый.

Я не приехала в Ваш город,

Потому что там метро и много огней,

Хотя Вы ждали меня три года.

Вы позабыли мое имя,

А я шептала Ваше во сне тридцать лет спустя.

Прошло четыре месяца. Надо было привыкать жить спокойнее, не рваться к нему. Иногда она получала неожиданные телеграммы: наткнулась в журнале на статью о предприятии, на котором он работал. Кажется, тогда дозвонилась и поздравила. Они обошли Сименс.

Разговаривал он спокойно. Сказал «спасибо за звонок»

Карты она складывала в два столбика. Расклад на взаимность. Между ними легла карта Верховной жрицы — символ женской мудрости и понимания.

В преферанс они все-таки сыграли через несколько лет на Кубе.