Она купила самолёт. Водить машину научилась сама, сначала на тренажёре, потом с инструктором, потом включала автопилот и весь полёт курила. Потому и купила, наверное, что чудовищно в полёте хотела курить, голова разрывалась без никотина. Высота полёта, температура за бортом, отчитывалась она любимому, который уже дежурил у диспетчера и ждал ее. Мотоцикл забросила, ну что такое мотоцикл по сравнению с самолётом, хотя поначалу очень гордилась и убила качеством машины всех байкеров Москвы.
Яхта, комфортабельная и огромная, как стадион, мерно покачивалась на волнах Средиземного моря. Ближайший порт находился в десяти милях. Ничто не мешало предстоящему празднику. Милович собрал всех, чтобы объявить о своей помолвке.
Роман признан лучшим на конкурсе русской словесности в Ганновере (декабрь 2015 года),
Роман получил премию журнала "Знамя" в номинации "За произведение, вызвавшее повышенный читательский интерес» (январь, 2016 года)
Сраженье с тенью
С ней я абсолютно другой человек. С тобой я маленький и глупый, связан по рукам и ногам, всего боюсь, что тебя убьют, на меня аккуратно уронят кирпич, денег нет, я лежу без движения. А там под ногами у меня горит земля, она какая-то террористка ИГИЛ, а я её постоянно спасаю, просто Господь Бог на ножках.
Да, я выбрал другую судьбу, другую жизнь. «Я быть хотел заглавной буквой»… Долго не мог сказать тебе, впрочем говорил, мысленно, ты кричала, плакала во сне, год крыла четырехэтажным, даже задумала самоубийство. Я так и не решился. Я просто ушел не простившись, чтобы ты не догадалась говорил тебе «Привет, привет», страстно целовал. Но при этом я давно проживал другую жизнь. Жили мы в Европе, города меняли как перчатки. Я стал сущей бестией, негодяем, кровь людская стекала по рукам. Люди волновали меня мало, только деньги, слава, красная дорожка, лимузины. А ты звала, звала меня домой в нашу петербуржскую коммуналку, на нашу кухню, и мне самому хотелось туда, в этот мирный, спокойный город, покурить, поболтать с соседом алкашом, когда ты уже спишь.
Упал карандаш, повисла грубоватая тишина. Это только кажется, что тишина всегда одинаковая. Она чертовски разная. Бывает тишина, её заслушаешься, она поёт, она говорит так много доброго, приятного, на что порой и не сыщешь подходящих слов. Но эта тишина была злой, отрывистой, тяжёлой.
Я нацедил себе стакан хереса и вернулся в комнату, где немедленно прилег на диван и постарался расслабиться. Надо полить кактусы… и еще, видимо, постирать носки… — навязчиво вертелось в голове. — Да ну его! — Подобрав пульт Петров включил свой новый плазменный ящик для идиотов.
Март. Я — мартовский заяц. Не мартовский кот. Они похабно орут во дворе. Я тихая. Я оставляю следы на снегу, когда хожу ночью за сигаретами. Скок-скок. И пришла. Я прячу уши, вдруг он скажет эти смешные слова: «Да не люблю я тебя». Я — мартовский заяц. Я боюсь апреля.
Да, цивилизация практически не тронула этот райский уголок природы, и СССР здесь сохранился как нельзя лучше, местами заглядываешь в 80-70-и даже 50-годы прошлого столетия, учитывая, что это санаторий МВД и каждый прибывший сюда, в звании не младше майора.
