«Это всё, что останется после меня»…
Юрий Шевчук
Быть поэтом в наш век – это подвиг, это даже не профессия, хотя ты тратишь на это колоссальное количество времени и сил, это дар, с которым ты даже иногда начинаешь бороться, это способность чувствовать мир кожей, пропускать всё происходящее через себя. И важно понять, ничего тебе за это не будет, ни всенародной славы, ни денег. «И никаких стихов, не продано – не сыто, Найди себе другой благословенный труд, Но рыбке золотой за старое корыто Ты золотых червей посыпь в заросший пруд». Ещё очень важно, чутко прислушиваясь к критике, не сломать себя, отстоять своё видение, может быть, стоит сражаться за каждую строчку, за каждую рифму. «Все карьеры поэтов – это гипноз, Всё это – харизма на ножках, У меня кишка тонка или нос не дорос Или я, как блоха, осторожна. Я боюсь славы, как паука, Что узел на шее затянет вмиг. И опять – драка, «Англетер», петля или Маяковского браунинг».
Особенно яркие впечатления остаются после путешествий, очень поражают пушкинские места. К Бахчисарайскому фонтану Пушкин принёс две розы, это стало традицией – каждый день хранители музея кладут к фонтану две свежесрезанные розы.
Две розы от Пушкина
К чаше сердца, исполненной слез.
Время отпущено —
Затянется свежий срез.
Но вечные капли
Соленой святой тоски
Падают в камни —
Холода мраморные тиски.
Не переспрашивать имена и даты,
И у кого смертельней болит.
Фонтан слез! Живы твои солдаты.
Сердце стекает вдоль каменных плит.
Две розы скорбного рая
В прохладной душе Бахчисарая.
21 — 22 июня 2006г. Бахчисарай — Николаевка
В музее Санк-Петербурга на Мойке 12 поразили до слёз дуэльные пистолеты, в этом доме прошли последние часы Пушкина.
На дуэльных пистолетах – пыль,
Пушкин, может, ты просто простыл,
Пушкин, может, ранили не в живот,
Пушкин, может, это пройдёт?
Но мне уже показали посмертную маску и последний жилет.
Пушкин, у нас бреются бритвой «Жилетт»,
Я не хожу в церковь, но пришла к тебе
Молиться стихами, смеяться и плакать судьбе.
Целенаправленно стихи в последнее время не пишу, больше прозу, но у них не спросишь, они сами рвутся наружу. И в прозе тоже от образного мышления никуда не деться, всегда стремлюсь, чтобы название рассказа было очень интересным и ёмким, и пронизывало читателя на протяжении всего чтения, и после прочтения. Вышел новый сборник новелл «Снимаю на ночь пианино» (Литургия уходящему веку).
На сайте proza.ru можно прочитать две небольшие повести «Законы Кеплера» и «Записки на салфетках цвета бордо», и короткий, яркий роман «Целую. Саша». Рассказ «Забери своё сердце» вошёл в лонг-лист Волошинского фестиваля. Для писателей это всё же рассказ, а не повесть, потому что много буков. Поэтому и говорю – есть ещё две повести «Герой» и «Пеленгас».
Мало читаю современную прозу, всё больше классику, перечитала всего Гюго, Гончарова, Алексея Толстого, Достоевского, Набокова, очень поразил меня Дюрренматт (тоже о кровавом пишет, но сердце у него есть), упиваюсь Гофманом.
Очень хочется, чтобы русское слово жило, сохранило свою неповторимую трепетность, а литературное творчество не стало тупой экзальтированностью.
И не бояться обречённости, все мы уйдём в никуда, не в вечность, а в никуда, никому не нужны были при жизни, и вряд ли понадобимся после смерти. «На сердце капать настроенье, Густое терпкое вино, И подарить всего одно Пропавшее стихотворенье»…
Публикация в журнале "Персона".
|
