Физики-лирики
Я и мама в Крыму.
Моему отцу и матери Кузнецовым Юрию Владимировичу и Светлане Васильевне посвящается
«А что мы мыслили в грехах, а что в гидравлике»…
Михаил Щербаков
Предисловие
Я хочу написать о семидесятниках. О своих маме и папе, об их однокурсниках-друзьях, о себе в пелёнках, о том счастливом времени, как я его помню, о сибирском городе Томске, что так радушно принимал студентов, о посёлке Спутник, о детском саде НИИ ЯФ, о действительно золотом времени оттепели.
Мы с папой 9 мая.
Я родилась в год 100-летия Ленина, так я запомнила. День рождения Ленина всегда отмечали пышно, а я отнимала от его лет 100 и проверяла сколько мне, такая была математика. Себя я помню с двух лет, со дня рождения брата. Я жестоко заболела, температура была под сорок, меня обтирали уксусом, не могли поставить диагноз. Жили мы в «реакторном» посёлке, посёлок Спутник на окраине города возле ядерного реактора, в посёлке в основном жили работники НИИ ЯФ, научно-исследовательского института ядерной физики, мой папа тоже работал там. Из города ходил один автобус номер 18, он и сейчас номер 18. В посёлке было четыре каменных дома и бараки, три каменных дома – благоустроенные квартиры и одно здание – семейное общежитие. Мы жили в общежитии. Диагноз поставила соседка – гепатит. Вспоминается ясно день, когда меня уже выписывают из инфекционного отделения детской больницы, приезжает отец, берет меня в охапку и говорит: «У тебя родился брат».
Нет, вру, помню ещё раньше, папа пел мне колыбельные: «Ты, конёк вороной, передай дорогой, что я честно погиб за рабочих» и песню о Наташке.
Спи, Наташа, ты не понимаешь,
Отчего тебе такая сласть:
Мы победу одержали в мае,
Ну, а ты в июне родилась.
Нет на свете краше
маленькой Наташи!
Ей не страшен
Серый волк в степи.
Так прикрой ресницы,
Пусть тебе приснится
Золотая рыбка.
Спи, Наташка, спи...
Над тобой фугасы не свистели,
Только теплый ветер песни пел.
Над твоею маленькой постелью
Мессершмитт фашистский не летал.
Что ты знаешь: соски, да пеленки.
Ты со мной, Наташка, не шути.
Есть на свете дядя Трумэн жесткий,
У него ты встала на пути...
Нашла эту песню, проплакались с батей, почему про Наташу, про Таню колыбельных не было, а назвали меня в честь маминой мамы Татьяны Ивановны, а Володьку в честь деда, папиного папы, он родился с ним в один день.
Да, ещё про колыбельные, их пели всем курсом под гитару, как я засыпала под этот гвалт, неизвестно, но спала крепко. Мама училась на 5 курсе, дописывала диплом, папа работал, со мною нянчились по очереди все однокурсники. Дядя Гербек погиб, давно. Папуля, говорят, умер, жил на Сахалине долго, потом приезжал к нам, дарил мне открытки с репродукциями картин и марки, я играла на фортепиано, он восхищался, говорил: «Ты не представляешь, какая ты молодец, я вот так не могу»…
Не вычертишь,
ты линию полета сбережешь незримо,
радуга-дуга ее заденет,
ты радуйся,
по небу пролегла дорога,
но тебе — по звездам, прыгая, — не страшно,
как в классики,
вернуться суждено в тот день,
когда ты только этому училась в поселке Спутник.
Ядерный квартал.
Но нам хватало леса, ребятишкам.
За вредность папам
выдавали молоко
в пакетах треугольных.
Наш не пил.
А мы не спрашивали,
почему бесплатно.
Но в голове осталось —
Что за вредность.
А детский сад был чистый и смешной,
Мы честно выходили замуж,
жить продолжая у родителей подмышкой,
устраивали свадьбы с занавеской.
не знали страшных
матерных словцов.
даже не слыхивали.
откуда берутся дети,
мы есть — и всЕ.
Прыгая по звездам — мне не страшно,
туфельку теряя
в районе Млечного пути
я не забуду
про свою невинность.
Сидя на облаке,
я тоже не забуду.
Папа работал в городе в лаборатории «на синхрофазотроне». На первомайскую демонстрацию у него на работе надували гелием шары, потом я с этими шариками ехала на демонстрации у всех по очереди на шее. Особенно любил меня катать Тимченко. На его машине я ехала на первую свою свадьбу, в белом платье, в фате. Говорю: «Дядя Толя, может сбежим». Он говорит: «Нет, несерьёзно». Дядя Толя был очень серьёзный человек и на свадьбу меня доставил. Почему был? И сейчас есть. Просто очень давно его не видела.
Вспоминаю тетю Женю. Она любила меня фотографировать маленькую. Одну фотографию подписала: «Расти, дружок, и крепни понемножку, и помни, что живое существо перерасти должно хотя бы кошку, чтобы она не слопала его». Тетя Женя живёт в Комсомольске-на-Амуре. Забродины живут в Челябинске. Дядя Валя Хижняков - в Томске. Тетя Наташа Гербек - в Хабаровске.
Стареет это поколение романтиков с гитарами, людей, что своими плечами держали могучую страну – Советский Союз. Отец и мать имеют стаж по 45 лет на одном рабочем месте, папа - в НИИ ЯФ, мама – на заводе «Контур» (инженер по технике безопасности). Пенсия по 8 тысяч. Сейчас социальная пенсия – 8 тысяч. Мне больно и обидно.
Я Вас очень люблю, золотое моё поколение золотого века России. Хочется сказать Вам спасибо. Не напрасны были труды Ваши, потому что есть мы, Ваши дети, воспитанные Вами и у нас уже тоже дети. И поверьте мы их любим не меньше, чем Вы любили нас и делаем для них не меньше, а главное учим их «горячо любить свою родину», учим их трудиться, учим тому, что не всё подаётся в жизни на блюде, что надо приложить усилия, чтобы что-то получилось, что нельзя брать чужого, что пуще глаза надо беречь свою честь. «Береги платье снову, а честь смолоду». Что о тебе люди скажут. А не ради этого мы все живём на земле? Помянут ли добрым словом?
«Во глубине сибирских руд храните гордое терпенье, не пропадёт Ваш скорбный труд и душ высокое стремленье». Это о Вас. Боюсь, что и о нас тоже. Мы, воспитанные Вами комсомольцы-добровольцы, тоже ещё долго будем строить коммунизм. Потом коммунизм будут строить наши дети.
И ещё я боюсь, что наш президент Владимир Владимирович Путин, сын блокадников Ленинграда, тоже строит со мной коммунизм. «Мама, мама, это я дежурю, я – дежурный по апрелю».
Мои родители и их друзья-политехники (туристический клуб «Берендей») с рюкзаками за плечами исходили всю страну, были, например, в Салехарде. Я никогда не видела этого города, но есть фотографии. Они занимались горным туризмом. Однажды отец нашёл в горах редкий цветок, он цветёт только на вершинах – эдельвейс и подарил его маме. Этот цветочек до сих пор лежит засушенный в книге. А ещё я нашла записку, тоже в книге «Светочка, беги по дорожке, не подверни ножку». Я их долго искала, таких родителей и долго не спускалась с небес, и доверила свою судьбу только им. В этом году папе 70 лет. О нём всегда говорили: «Рубашку с себя снимет и отдаст, если кому-то плохо». Так он умел дружить. Я думаю, в этот день его друзья не забудут о нём и придут. Маме 70 лет на следующий год. Ни одна душа на земле не скажет о ней дурного слова. Скоро у них золотая свадьба. Они прожили нелёгкую жизнь, но всё ещё впереди. Пусть они проживут эти годы в мире и согласии, погуляют у внуков на свадьбе и дождутся правнуков.
Плохие вести. Умер дядя Толя Тимченко, ещё весной, от рака, осталось три сына. Плачу. Поминаю.
| 
